Журнал «Пресс-служба», №1, январь 2007
Чиновников в России не любили всегда. Не случайно любимым приемом нынешних политиков и журналистов, критикующих бюрократию, стало цитирование русской классики XIX века без упоминания автора. Выходит ньюсмейкер на трибуну и зачитывает резкое и нелицеприятное высказывание про казенную волокиту да про «не подмажешь — не поедешь». А потом со значительным выражением лица сообщает, что это, оказывается, Гончаров, Тургенев или Достоевский.
НАШИ ЭКСПЕРТЫ
Елена Геннадьевна Демакова, эксперт вобласти корпоративного кино.
Дмитрий Маркович Клишковский, руководитель пресс-службы Волго-Вятской академии государственной службы.
Наталья Сергеевна Красноперова, член гильдии корпоративных СМИ.
Сергей Игоревич Пименов, помощник мэра г. Дзержинска по информационной политике,
Татьяна Николаевна Прокофьева, консультант ОАО «КЧХК» по общественным связям и СОБ, генеральный директор компании ИМИОЛ.
Инна Александровна Самойлова, руководитель Центра по связям с общественностью Группы компаний «Градиент Альфа».
Дмитрий Янкович Сухотерин, эксперт в области рекламы.
Александр Александрович Трусов, помощник генерального директора ОАО «Кировские коммунальные системы».
Хотя чаще цитируют Президента России, пообещавшего не отдать страну чиновникам и затеявшего административную реформу, которую чиновничество успешно переваривает. Парадоксальный факт прозвучал на декабрьской встрече Владимира Путина с питерскими деятелями культуры, пытающимися отстоять Дом ветеранов сцены, на месте которого бизнесмены надумали построить отель. Когда всеми любимые актеры напомнили чиновникам, что Путин пообещал не трогать Дом ветеранов сцены, те ответили, что, мол, Путин скоро уйдет, вот тогда-то и расчистим площадку под коммерческую застройку.
И всесильному Владимиру Владимировичу осталось только, играя желваками, цитировать Михаила Булгакова, обещая ветеранам сцены подписать окончательную бумажку, защищающую их дом. Вот только «окончательность» любой бумажки — понятие весьма относительное, особенно в сравнении с нерушимостью бюрократических устоев.
В общем, чиновники во многом сами виноваты в том, что люди о них нехорошо . думают. И все же негативный собирательный образ чиновника — это еще и феномен информационного обмена, результат практически однонаправленной деятельности СМИ. Так каков же вклад информационного сообщества в создание и тиражирование негативных образов чиновника и чиновничества? Надо ли изменять этот образ в лучшую сторону, и если да, то кто и как должен это делать?
Поскольку на такие сложные вопросы нет однозначных ответов, мы решили сделать анализ формирования образов чиновника и чиновничества в СМИ и массовом сознании темой заочной дискуссии в рамках «Экспертного совета» нашего журнала.
1. Почему в СМИ и в массовом сознании преобладает негативное отношение к чиновникам и чиновничеству? Что в большей мере влияет на формирование отрицательных обобщенных образов чиновника и чиновничества – реальная негативная деятельность (либо же бездействие) конкретных чиновников или общая установка массового сознания на негативное восприятие чиновничества?
Наталья Красноперова: русская классическая литература еще в школе закладывает в нас негативное отношение как в целом к бюрократии, так и конкретно к чиновникам. Таким образом, отрицательную сторону чиновничества мы познаем еще в детстве и проносим через всю жизнь. Практически каждый опыт общения с представителями данного сословия лишь подтверждает проницательность русских классиков. И здесь, пожалуй, формальное отношение чиновников, подчас переходящее в откровенное хамство, ложится на благодатную почву наших ожиданий. При этом мы не готовы ожидать от, в принципе, логичной и необходимой системы бюрократии каких-то позитивных действий и не воспринимаем положительную сторону этого явления.
Не думаю, что молодые люди, поступающие на службу, мечтают стать такими чиновниками, какими их рисует народная молва. Более того, многие из них нацелены на перемены и улучшение системы бюрократии, но, попадая в систему, они принимают существующие правила игры. Отсутствие конкурсного отбора, маленькие зарплаты и непродуманная система мотивации играют не последнюю роль в воспитании классического образа чиновника.
Сергей Пименов: негативное отношение к чиновникам — следствие как общего неблагоустройства жизни, так и исторически сложившегося в России неоднозначного, порой эмоционального отношения к государственным служащим, нашедшего свое яркое место, например, в русской классической литературе.
Учитывая то обстоятельство, что, по данным социологических опросов, за последние пять лет отношение к бюрократии у россиян ухудшилось на порядок по сравнению с советской эпохой и периодом начала 1990-х. уровень жизни населения — это своеобразная лакмусовая бумажка, дающая адекватный срез ситуации. Именно уровень жизни – один из ключевых показателей, позволяющий считать чиновника ответственным, компетентным и профессиональным. Ситуация, при которой рядовые граждане в ежедневном режиме сталкиваются с заматыванием тех или иных проблем, долгами очередями на приемах, грубостью и некомпетентностью отдельных представителей власти, коррупционными явлениями и т. д., действительно продолжает усугубляться и вносить свою посильную лепту в негативный обобщенный образ российского чиновничества. В этом плане нет ничего удивительного в том, что большинство россиян не сомневаются, что именно бюрократия препятствует экономическому подъему нашей страны.
Инна Самойлова: я думаю, что, хотя наше население очень внушаемо и в большинстве своем склонно идти за толпой, отказываясь от индивидуального (что часто, увы, является синонимом «самостоятельно мыслящего»), все же большее влияние на формирование негативных образов чиновничества люди черпают из опыта общения с ним. Личный опыт общения негативно сказывается на взаимоотношениях с чиновниками. Причем «приходите завтра» — уже далеко не самый страшный и явный признак бюрократии. Страшнее, когда приходится во взаимодействии с чиновниками констатировать: легче отказаться, чем чего-либо добиться.
Общие установки массового сознания на негативное восприятие чиновничества, безусловно, имеют место быть, но они носят характер выплеска эмоций: повозмущается зритель или читатель «широкомасштабной коррупцией на всех уровнях власти», а реальных шагов от слов к действиям по ликвидации коррупции не сделает ни он сам, ни те, кто дал возможность повозмущаться… Или эти шаги сделают единицы, которых, увы, никто не услышит. Во-первых, ввиду отсутствия поддержки и нахождения в меньшинстве, с другой стороны – кто же будет бороться против самих себя?!
Елена Демакова: чиновничество, действительно, ассоциируется в России с серой безликой массой или же с непривлекательными типами в очках и пиджаках не первой свежести, а также с кипой бумаг, регрессом или, во всяком случае, с отсутствием креатива, позволяющего создавать новое. Хотя, по сути, реальная деятельность чиновников во многом основана именно на соответствии тому или иному стандарту, соблюдении и контроле того или иного регламента и не предполагает в большинстве своем проявления яркого индивидуализма. Чтобы понять истоки негативного отношения к чиновникам в массовом сознании, возможно, имеет смысл задать вопрос: а что же в массовом сознании воспринимается позитивно?
Позволим себе некое известное обобщение. Народ наш любит «хлеб и зрелища». Политики и актеры, бизнесмены и спортсмены — вот более притягательный «актив» для массового внимания. Вероятно, не только в России, но — в России особенно. Западное сознание в большей степени лояльно относится к чиновничеству как классу, поскольку исторически чиновник «понят» и «принят» западной культурой — там, если можно так выразиться, души «меньше», а прагматизма, а значит, восприятия системы стандарта, как такового, — «больше». На Руси же всегда было наоборот. Склонность к анархии, соединенная с имперским запросом (желание иметь царя-батюшку, к ногам которого припасть) и бунтарским характером, — в общем, сплошная интенция к креативу…
Возможно, подобная теория поверхностна, а, возможно, корни российского массового негатива по отношению к чиновникам — именно здесь?
Дмитрий Сухотерин: всем известно, каким именно одним словом охарактеризовал знаменитый русский историк Н.М. Карамзин ситуацию в России: «Воруют!». И слово это относится, в том числе и к чиновничьему аппарату, который в лице своих отдельных представителей зачастую изымает наши и государственные деньги в свою пользу. Явление это настолько исторически укоренилось в быту и сознании русского человека, что бороться с ним крайне сложно. И на это есть свои причины.
Если иметь в виду объективный исторический процессе, то следует отметить, что некоторые московские князья вообще предпочитали не платить чиновникам какой бы то ни было зарплаты, упирая на то, что те прекрасно обойдутся и без нее. И ведь обходились! И сейчас бы обошлись.
Если говорить о мифотворчестве, то Гоголь в «Ревизоре» и «Мертвых душах» закрепил в сознании обывателя формулу «чиновник-вор», да и не он первый создавал этот образ, отражающий российскую действительность.
С другой стороны, давайте вспомним советскую милицию. Разве мы боялись советских милиционеров? Разве можно себе представить, что этот советский госслужащий откажет в просьбе объяснить дорогу, начнет обирать пьяного? Какой образ рождает у нас словосочетание советский милиционер? Положительный, вроде Дяди Степы.
Или взять советскую армию: «Служить в армии почетная обязанность каждого советского гражданина. Слышишь? Почетная! А односельчане считают, что ты этого почета не достоин!» (к/ф «Максим Перепелица», цитата приведена по памяти). Сразу представляется образ защитника, освободителя, а ни как не пьяного дембеля, который бьет тех, кого недавно вроде бы защищал.
Татьяна Прокофьева: существует устойчивая установка, что государство должно заботиться о гражданине, обеспечить население всем, предупреждать и удовлетворять его желания. А поскольку этого не происходит (да и есть ли вообще принципиальная возможность удовлетворить обывателя при подобном подходе?), то ищется виноватый — а куда иначе направишь энергию возмущения и силу ощущаемой несправедливости?
Виноваты, как правило, две стороны — нерадивые, равнодушные, коррумпированные бюрократы-чиновники и воры-бизнесмены, грабящие страну и народ.
Эта ситуация создана лишь отчасти вследствие личного опыта общения населения и чиновников. В гораздо большей степени это следствие недостатка информации о том, кто входит в реестр госслужащих и что является их служебными обязанностями. С понятием «чиновник» ассоциируются и исполнительная власть, и депутаты всех уровней, часто вообще любые «начальники». Военные и милиция в этот ряд входят крайне редко, т. к. благодаря репортажам СМИ, популярным сериалам граждане имеют вполне определенное представление, что это за люди и чем они занимаются. Деятельность же чиновников представляется какой-то иной, хотя и не ясно, какой именно. А в неоднозначных ситуациях недостаток информации об одной из сторон восполняется отрицательными представлениями о ней, при этом все поступки оппонента интерпретируются в максимально негативном ракурсе. Чиновники являются удобным объектом для приписывания им причин всех народных бед и несчастий. Кто-то из известных политиков сказал, что власти стоит всерьез задуматься, когда винить в конкретных бедах народ начинает не конкретного хозяина какого-то предприятия, а власть. Думаю, что эта мысль в комментариях не нуждается. Т. е. образ бизнесмена — наглого хапуги, набивающего свой карман и заботящегося только о себе, вполне привычен для многих обывателей и создан не без помощи власти.
Между тем далеко не каждый чиновник коррумпирован, равнодушен и нерадив, как и среди людей бизнеса великое множество вполне честных и достойных людей, которые посвящают работе едва ли не 24 часа в сутки.
К созданию совокупного образа чиновника как бездушного и наглого взяточника и образа вора-хапуги бизнесмена немало сил приложило наше медийное сообщество. Причем чаще это происходит далеко не в общественно-политической медийной сфере. Та часть населения, что придерживается подобных установок, сформировала их отнюдь не в новостях и аналитических программах. И если кто и смотрит их, то именно в поисках «жареных» фактов, негатива и разоблачений, в подтверждение своей «правоты» и жажде наказания «виновных» для торжества справедливости. Т. е. общественно-политическая сфера не меняет установок. Она призвана их подтверждать! И если есть проблемы (а они всегда есть) в бытовой и социальной жизни большинства населения, то нужно непременно показать, кто виноват и какие он за это несет наказания.
Александр Трусов: первая причина кроется в специфике восприятия русским народом власти вообще и конкретных ее представителей в частности. В самом слове «чиновник» кроется обидное для уха «бесчинных и бесчинствующих» наделение служащего некими полномочиями и привилегиями, которые недоступны обычным людям (счастье – это не когда своя корова жива, а когда у соседа сдохла). Также за долгие годы у русского человека сложился некий «комплекс жертвы» заговора или обмана. В нашей стране так часто обманывали, разоблачали обман и вновь обманывали, что, собственно, ничего хорошего от власти большинство людей и не ждет.
Другой причиной является опять-таки особенность восприятия в массовом сознании людей, находящихся на ответственных постах. Людям свойственно критиковать милицию (тупые), судей (продажные), коммунальщиков (воры) и т. д. Такая ситуация сложилась в силу того, что положительные тенденции воспринимаются как должное. Если чиновник хорошо выполняет свою работу и ощутимых проблем не возникает, то он работает нормально, к нему претензий нет. Если же в силу каких-либо причин наблюдается отклонение от нормы, то чиновник виноват. Такие случаи накапливаются и в массе создают устойчивый стереотип. Для того чтобы заслужить одобрение, чиновнику, подобно Алисе и Черной королеве, нужно не просто бежать (так он только избежит нареканий), а бежать гораздо быстрее.
Ключевой причиной неприятия чиновничества служит то, что чиновничий аппарат является носителем и олицетворением бюрократии. Бюрократия (bureau — бюро, канцелярия) — власть, влияние руководителей и чиновников аппарата правительства; а также сам класс чиновников как обладателей такой власти. Бюрократии в обществе свойственны тенденции к превращению в привилегированный строй, независимый от большинства членов общества. Это сопровождается нарастанием формализма и произвола, авторитаризма и конформизма.
В обличающем смысле слова бюрократизм — пренебрежение к существу дела ради соблюдения формальностей. Но наделе под это описание подтасовывается любое соблюдение формальностей. Это очень удобный штамп, который можно всегда грамотно подстроить под ситуацию (в быту аналогичным универсальным словом является слово «зануда»).
Дмитрий Клишковский: для того чтобы понять, почему в массовом сознании преобладает негативное отношение к чиновничеству, необходимо обратиться к истории данного вопроса. В царской России слою «чиновник» не носило негативного оттенка. Державин, Гоголь считали честью «служить Отечеству», быть на государственной службе. И только потом идеологические сторонники смены государственного строя Чернышевский, Белинский и прочие начали осмысленную дискредитацию русского чиновничества, которая не прекращается и в наше время. Ранее со словом «чиновник» возникала ассоциация «служить Отечеству». Теперь ни о каком «служении» нет и речи. При слове «чиновник» в массовом сознаний возникают понятия «бюрократ» и «нахлебник».
В настоящее время СМИ являются одним из инструментов формирования позитивного образа чиновника в массовом сознании. Даже поиск «паршивой овцы в стаде» подается политическими манипуляторами как факт санации органами государственной власти своих кадров, что также способствует разрушению сформировавшегося негативного образа чиновничества. На мой взгляд, следует разделять формируемый образ федерального и регионального служащего. Федеральная программа по реформированию государственного аппарата сама поставила точки над i, потому как позитивные факты на федеральном уровне оборачиваются ярко выраженным негативным восприятием деятельности региональных служащих «от власти».
Также необходимо отметить низкую осведомленность общества о реалиях государственной службы. Чиновники ассоциируются у большинства граждан с любой властью, начальством, административной работой вообще — с теми, кому «подчинен народ». Недостаток же информации о госслужбе восполняется негативными представлениями о действиях чиновника. Как известно, в неоднозначных ситуациях недостаток информации об одной из сторон восполняется отрицательными представлениями о ней, при этом все поступки оппонента интерпретируются в максимально негативном ракурсе.
2. Кто и почему заинтересован в формировании и поддержании негативного образа бюрократии в массовом сознании? Или же не существует лиц и сил, заинтересованных в поддержании такого стереотипа, и секрет его живучести – исключительно в устойчивости установки на отрицательное восприятие чиновников и чиновничества?
Сергей Пименов: пожалуй, в поддержании негативного образа бюрократии в массовом сознании в большей степени заинтересованы оппозиционные действующей власти партии и политики. Чиновники являются удобным объектом для приписывания им причин всех народных бед и несчастий. Спекуляции на этой теме стали привычным явлением. Свою лепту вносят и «разоблачительные» или критические материалы СМИ, удовлетворяющие запросы читательской и телевизионной аудитории на жареные факты. При этом процент освещения достижений органов власти в тех или иных направлениях, прежде всего на местном уровне, ничтожно мал. Положительные моменты в деятельности власти, вообще, воспринимаются как должное, а посему не требующие большого внимания. По этой причине, типичной в деятельности пресс-служб органов власти, стала практика, когда за освещение позитивной информации, зачастую носящей социально значимый характер, приходится платить, в то время как негатив, порой совершенно необоснованный, преподносится СМИ с явным удовольствием и очевидным смаком.
Александр Трусов: по сути, поддерживать отрицательный образ бюрократии нет нужды. В каком-то смысле проблема бюрократии вечна. Если говорить, выходя на мета-уровень, то бюрократия направлена на соблюдение традиций, выполнение законов, сохранение прошлого, поддержание порядка. Вектор же развития человечества неизбежно влечет его еще и вперед, к хаосу, к беспорядку, ко всему новому, в будущее.
То есть в любом обществе, помимо направленных исключительно на соблюдение традиций, противоречие между законами и традици ей и необходимостью дальнейшего развития будет выделять класс, подобный бюрократии.
Дмитрий Клишковский: бюрократия — это система власти и управления, основанная на формализованной системности, четких правилах, прозрачных правах и обязанностях, а также та социальная группа, которая это управление осуществляет. Но это классическое определение «бюрократии». Сегодня понятие бюрократии прочно ассоциируется в общественном сознании с волокитой и невозможностью логически выстроить необходимую цепь действий чиновников для достижения какой-либо цели.
В первую очередь такое восприятие выгодно самой власти. На самых высоких иерархических ступенях бюрократия – это некий образ «врага», с которым происходит ежедневная борьба, результаты которой с определенной периодичностью транслируются с помощью СМИ в сознание граждан. Впечатляющие результаты «борьбы» добавляют легитимности власти на самых высоких уровнях.
На уровне исполнителей образ бюрократии в самом негативном смысле этого слова также выгоден, так как инициирует предложение дополнительных способов мотивации госслужащих со стороны граждан в целях ускорения бюрократических процессов. Возникает своеобразный порочный круг. Одной рукой создаем образ «врага-бюрократа», другой рукой успешно его побеждаем.
Инна Самойлова: кто и почему заинтересован в поддержании образа?.. Я думаю, что до поддержки нужно еще то, ЧТО поддерживать. Чтобы что-то поддержать, надо сначала это создать: первично — основание, на котором формируется вывод о негативном образе чего-либо… Как может вызвать позитив ответ чиновника на вопрос «Каковы Ваши интересы на Вашем посту?»: «Личное обогащение. Укрепление собственной власти. Усиление личного влияния на том уровне, где я работаю» (данные исследования Центра комплексных социальных исследований РАН в 2005 году). По-моему, выводы очевидны: безнаказанность подобных заявлений объясняет секрет живучести негативных образов.
Наталья Красноперова: кому это выгодно? Порочный круг, состоящий из наших ожиданий, негативного опыта и нежелания чиновников меняться, вредит не только экономическим и социальным процессам, происходящим в обществе, но и самой системе бюрократии. Поэтому на вопрос «кому это выгодно?» ответить крайне сложно, ведь, в конечном счете, страдают все. Полагаю, что выгоды здесь не ищет никто, просто системные проблемы бюрократии сложились не вчера, а заключаются в принципиальных ошибках (или несоответствие первоначальных целей сегодняшним задачам), исторически допущенных при формировании системы.
3. Должно ли государство целенаправленно стремиться изменить существующую тенденцию негативного восприятия чиновников и чиновничества, разрушить сложившийся стереотип массового сознания? И, если да, то каким могло бы быть новое, более позитивное позиционирование сотрудников государственного аппарата и органов местного самоуправления?
Сергей Пименов: безусловно, государство должно стремиться разрушить сложившийся стереотип о чиновниках. Вернее, сами чиновники должны озаботиться своим имиджем в общественном сознании. В то же время это очень сложная, быть может, неподъемная задача. Образ типичного чиновника не может в одночасье явить собой олицетворение порядочности, честности, ответственности, справедливости, компетентности. Образа человека, для которого рабочий день заканчивается не по часам, а после приема последнего посетителя и решения его конкретной проблемы. Изменить эту ситуацию можно, действуя в двух направлениях: путем решения общих социально-экономических задач, стоящих перед страной, областью, городом, поселком и направленных на повышение общего уровня жизни населения, а также путем преодоления чуждости и маргинальности госслужащих, повышения прозрачности, транспарентности органов власти всех уровней.
Дмитрий Клишковский: в настоящее время на госслужбе сложилась скорее клановая культура, чем характерная для госаппарата развитых стран бюрократическая или любая другая. Госслужащие превратились в некую касту с жесткими негласными правилами и традициями. Изолированность и клановость государственной службы серьезно тормозят любые позитивные изменения в ее структуре и ведут к снижению эффективности ее работы. В связи с этим существует объективная необходимость изменения внутренней культуры государственной службы, в том числе сложившегося негативного образа чиновника в массовом сознании.
Образ чиновника в массовом сознании должен иметь психологические основания. Поскольку государственный служащий олицетворяет государство, то наиболее обоснованным представляется образ отца — справедливого, может быть, строгого, но заботливого и умного. Чиновнику доверяют и идут к нему со своими проблемами и бедами. Чиновник может дать добрый совет. Требования к чиновнику законодательно закреплены, и он максимально компетентен в своей области. Чиновник защищает интересы граждан и государства по закону и справедливости. Чиновник действует уверенно, поступает достойно.
Такой образ воспроизводит традиционный патерналистский тип поведения, характерный для дореволюционного среднего и старшего чиновничества. Для этого образа характерна некоторая элитарность и кастовость, определенная типичность и узнаваемость и при этом существование в определенной общественной нише.
Необходимо проводить работу по разъяснению статуса и полномочий чиновников, акцентируя внимание на общественном контроле его деятельности.
При информационном сопровождении реформы целесообразно отделить образ чиновника от образа народного депутата, руководителя-бизнесмена, политика, чтобы легко было понять, что, собственно, чиновники делают и для чего нужны. А кроме того, в открытое информационное поле необходимо активно выдвинуть образ чиновника-специалиста: умного, справедливого, заботливого.
Инна Самойлова: Да, исходя из того посыла, что «если тебе плохо и тебе не нравится находиться в плохом положении, то надо постараться сделать так, чтобы было лучше», государство должно целенаправленно стремиться изменить существующую тенденцию негативного восприятия чиновников и чиновничества – хотя бы для полноценного соблюдения Конституции РФ. Например, есть статья 21 Конституции РФ «Об охране достоинства личности государством», но ведь данная статья Конституции во многих случаях не соблюдается находящимися на государственной службе чиновниками. Но это категории – моральных норм и устоев, критерии оценки которых трудно установить и даже доказать в суде. Поэтому, возможно, помимо одного стремления «разрушить стереотип», если это стремление искренне, нужно строить комплексную систему – систему контроля за работой чиновников, систему отбора кандидатов на соответствующие позиции, и еще – нужно, чтобы сознание все-таки работало на благо общества, а не на собственный карман.
Александр Трусов: ну, во-первых, мое мнение таково, что можно изменить отношение к чиновникам, но не к бюрократии (бюрократизму). Во-вторых, это можно сделать лишь параллельно с развитием доверия к власти вообще (что сейчас и происходит), повышения прозрачности работы чиновника.
Наталья Красноперова: для того чтобы изменить восприятие, потребуется не один десяток лет, полное изменение курса школьной программы и глобальные кадровые перестановки в чиновничьих структурах. На такие перемены государство пойти пока не готово. Слишком глубокий пласт проблем служит основой коррупции и лени среди чиновников, слишком устоялось в обществе негативное отношение к ним.
Позиционирование чиновников начинать нужно с введения системы жестких и открытых конкурсов для претендентов на трудоустройство. Необходимо создать вокруг этого процесса определенное информационное поле, в котором будут транслироваться основные позитивные качества новых чиновников. Имеет смысл изменить систему мотивации служащих, ориентировав ее не на количество часов, а качество выполненной работы, отсутствие негативных отзывов, количество положительно решенных задач. Отсюда вытекает необходимость создания книги пожеланий, куда граждане могли бы вносить организационные замечания. Освещение этих преобразований если не изменит отношение к чиновникам в корне, то хотя бы несколько нивелирует тот системный негатив, который складывался на протяжении ХГХ — XX веков.
Татьяна Прокофьева: изменения, произошедшие в стране за последние полтора десятка лет, изменили структуру российского общества. А общие здоровые самоорганизующие мировоззренческие установки и жизненные ориентиры, определяющие тактику и стратегию построения своей собственной жизни, жизни своей семьи, своего села или города, страны так и не выработались. Во всяком случае, не присутствуют в качестве образцов в социальном пространстве.
Есть огромная пропасть в мышлении тех, кто живет прежними представлениями о «правильном» устройстве общества и власти в России, и тех, кто собственные представления изменил в соответствии с западными демократическими ценностями во всей их совокупности.
Вторых, безусловно, меньше, чем первых, а их совокупный капитал неизмеримо больше.
Мышление и тех и других не соответствует тому, чтобы на его основе строилась и укреплялась сильная, независимая, процветающая и успешная Россия.
Соединить эту пропасть и обеспечить свободный ток энергии в социальном организме страны, найти для этого оптимальные способы, инструменты, технологии — вот та
достойнейшая задача как для медийного сообщества, так и для тех, кто занимается
вопросами общественных связей. Ведь именно на основе верно и точно организованных
общественных связей возникает социальное согласие.
Или оставьте свои контактные данные и мы вам перезвоним в течении 15 минут
Нажимая кнопку "Отправить" я даю согласие на обработку персональных данных и соглашаюсь с Политикой конфиденциальности.